В некотором царстве, в некотором государстве жил-был богатый купец довольно престарелых лет, который, желая по смерти своей всему своему имению оставить наследника, к несчастию своему вздумал жениться на молодой девушке. По окончании свадьбы не усыпнее начал собирать свое богатство и ни одного дня не опускал, чтобы не ходить в свою лавку. Между тем купеческая жена, которая более польстилась на богатство, нежели по согласию вышла замуж, приметила в доме своем молодого детину, собою не глупого, который отправлял должность приказчика, такою воспылала к нему сильною страстию, что все употребляла к тому, как бы его склонить в свою любовь.

В некоторое время приказчик, исполняя свою должность, в своем покое сидя, разбирал книги и был в великом углублении и размышлении; в тот самый час взошла в его покои хозяйская жена и начала шутить с приказчиком, которому препятствовала в исполнении его дела. Между прочим спросила она его: «В чем ты упражняешься и какие разбираешь бумаги?» — «Милостивая государыня, — с гневом отвечал приказчик, — я разбираю бабьи увертки». — «Очень хорошо, друг мой», — сказала ему купеческая жена. И не говоря более ни слова, возвратилась в свои покои, в которые пришед, рассудила, как бы отсмеять сию насмешку и показать ему на самом опыте бабьи увертки, о которых он не имел совершенного понятия. Потом вскоре приказала его позвать к себе для записания домашнего расхода; он не мог от сего отказаться и как пришел в покои к ней, то она с ним начала разговаривать о любовных делах. В сие самое время уведомили ее, что муж ее приехал. Купчиха представила себя отчаянною и притворилась, что будто весьма испугалась своего мужа, говорила приказчику своему, как им поступить в сем случае, чтобы мужа своего не привести на гнев и вывести себя из подозрения, советовала приказчику, чтобы он схоронился за картину. Приказчик, пришед в великий страх, не знал, что делать, напоследок согласился на предложение своей хозяйки. Между тем купец взошел в покои к своей жене и, разговаривая о разных материях, объявил ей, что он нечаянно со своими приятелями гулял на охоте и забавлялся стрелянием птиц. «Как не стыдно тебе это говорить? — подхватила жена. — Можно ли тому поверить, чтобы ты стрелял птиц? Не довольно убить на лету птицу, но ты и в сию картину не попадешь». Купец несколько на сие осердился и, схватя со стены ружье, зарядя оное, начал прицеливаться. В сие время хитрая купчиха, подбежав, отшибла ему, и он миновав картины, попал прямо в один угол из своих покоев. Приказчик же, сидя за картиною, рассуждал сам с собою, что уже пришла его кончина, много досадовал на самого себя, для чего купчихе сказал, что разбирает бабьи увертки. Но в какое пришел удивление, услыша, что купец выстрелил мимо картины. Хотя сие его и веселило, однако не знал он, как ему выйти из-за картины и неоднократно покушался признаться пред своим хозяином, опасаясь, дабы о сем не открыла ему жена его. Наконец решился помедлить. После чего вскоре купец съехал со двора, а купчиха, проводя своего мужа, кликнула из-за картины приказчика и спрашивала: «Каковы, друг мой, кажутся тебе бабьи увертки? И так вперед опасайся о сем говорить, чрез что самое можешь приводить женщин в великий гнев». И для яснейшего доказательства, что всякая жена может водить мужа своего за нос, если не имеет к нему искренней любви, много шуток сыграла над своим приказчиком, которого однако же сделала полным обладателем своего сердца.

И как уже муж ее был очень стар, то от нечаянно приключившейся ему болезни сделался крайне слаб, от чего вскоре лишился жизни. Жена, сделав приличное погребенье, в один день предложила приказчику, не согласится ли он на ней жениться. Сей нимало от сего не отговаривался и сим был чрезмерно доволен. Недолго медлили в торжествовании брака, по окончании коего начали жить благополучно, и приказчик весьма доволен был своею супругою.